Димитрий помнил только, как сквозь невидимый туман разносился раздраженный, с хрипотцой, голос Луны, затем иглы и землю под лапами сменил шелковистый стебель полевых трав и на тело нахлынула вдруг какая-то неожиданная усталость, то ли действительно от пути, то ли от того особенного напряжения, что не имело причины и которое, судя по всему, чувствовал только Митикэ. Он знал, что способен был преодолеть большие расстояния, пусть даже без отдыху и остановки- но если тело на это было способно, то на вторую часть пути Миту начал чувствовать себя неадекватно, разум его потемнел и вовсе исчез, оставив только лишь молчаливые кивки, стеклянный взгляд и глубокое дыхание. Впрочем, это никак не сказалось на его поведении внешне.
Как и всегда.
Все вежливые и аккуратные мысли стали простыми и очень однообразными, смысл которых был ясен, как луна в ту ночь. Вот только этот самый великий смысл Думитру сейчас забыл, беда.
А потом, на самом деле, было так хорошо просто лечь и чувствовать, как расслабляются все мускулы тела, чувствовать наступивший покой, приглушенные и теплые голоса, чужое дыхание и ночной шелест трав.
Хотелось только молчать и дышать ночным воздухом, и пока Тикэ вслушивался в тишину, мягкий, сумрачный и тяжелый сон забрал его в край неведения и ирреальности. Что-то снилось ему, что-то злое и забавное, какая-то разноцветная дикость, и еще грибы и много чего.
Он был даже рад голосу альфы, так резко оборвавшему ночной бред Митикэ. Митру поднял голову, тряхнул ею, и очень ясно взглянул на двух убегающих прочь от лежбища волчиц, такой внимательный, будто бы сам вообще не спал всю ночь. Не было у него никакого “спросонья”, не было красноватых белков от плохого сна – зато через минуты две, когда Димитрий уже встал, потянулся и стряхнул с себя остатки ночных кошмаров, то более или менее понимал, что вокруг него происходит. Ну, или делал вид, что понимал.  На самом деле, конечно, он был немного невменяем. Очень сложно было прервать столь блаженный и ожидаемый так давно отдых, снова напрягать почему-то абсолютно все свои силы чтобы встать, и не завалиться на бок- обратно, спать.
Голос Митру веял рассеянностью, но был мягок как всегда, негромок и не очень участлив.
– Всем доброго здравия.
Думитру зевнул, но очень вовремя подавил зевок, повернулся к альфе и уважительно склонил голову к плечу, улыбаясь лукаво, но весьма равнодушно.
- Будут ли для меня у Вас какие-либо указания?
Митикэ понимал, что так или иначе его куда-нибудь пошлют, далеко-далеко. Лучше проявить инициативу сейчас, и дай же Боги, чтобы Луна отправила его на одиночную прогулку. Чучело был абсолютно уверен, что любые поручения, выполняемые тремя и больше волками одновременно обычно исполняются косо и не совсем правильно. Такой вариант Думитру- перфекциониста ну никак не устраивал, такие дела.
Хотя, конечно, нужно было понимать, что от вечного одиночества он в любом случае отрекся.
Ну и дурачье же он сейчас был такой спросонья, в любом случае.